В этом браузере сайт может отображаться некорректно. Рекомендуем Вам установить более современный браузер.

Chrome Safari Firefox Opera IE  
Меню
x
 
 
Версия для печати

Расширение арсенала средств не является универсальным техническим результатом

19 декабря 2013

В статье «Изобретение -техническое решение, или Трудный российский путь гармонизации законодательства» [1] авторы, критикуя российскую норму ст. 1350 ГК РФ, согласно которой к изобретениям относятся не любые, а именно технические решения, заодно подняли вопрос, касающийся оценки определения «расширение арсенала средств». Авторы приравняли это определение к определению «технический результат», что следует из сказанного ими:

Однако в п. 2.2.1 Регламента1 справедливо отмечено, что универсальным результатом, на достижение которого может быть направлено изобретение, является расширение арсенала средств: «Следует иметь в виду, что заявителем может решаться проблема, связанная лишь с расширением арсенала уже имеющихся технических средств определенного назначения. В этом случае технический результат заключается в реализации этого назначения, при этом вопрос о придании каких-то технических достоинств этому средству перед заявителем мог не стоять. При решении вопроса о существенности того или иного признака в случае, когда технический результат заключается только в реализации определенного назначения, следует установить, действительно ли этот признак необходим для реализации данного назначения.

И далее авторы делают вывод:

То есть в случае, когда объективно не достигаются никакие обычные результаты, изобретение спасает указанный универсальный результат. Точно так же это определено и Руководством ЕПК. Так, п. 1,3 главы IV части С установлено: «ЕПК не требует явным или неявным образом, что изобретение для патентоспособности должно повлечь за собой некоторый технический прогресс или даже любое полезное действие. Однако полезные эффекты, если таковые вообще имеются относительно уровня техники, должны быть заявлены в описании.

Я подумал, что тезис «когда объективно не достигаются никакие обычные результаты, изобретение спасает указанный универсальный результат» представляет собой всего лишь не очень удачную формулировку в рассматриваемой статье, но этот же тезис, причем без всякой возможности иного толкования, повторен в другой статье [2] одного из авторов следующим образом: «И последнее обстоятельство, которое необходимо отметить при анализе многих из всех рассмотренных выше норм и положений ЕПК. В тексте этих норм и положений встречается такая терминология: „технические результаты“, „результаты“, „технический эффект“, „цель“. Во-первых, по смыслу они выражают одно и то же: технический результат. Во-вторых, что принципиально важно: технический результат, получаемый изобретением, рассматривается ЕПК не как обязательное преимущество над прототипом, а как любой результат, не совпадающий с прототипом. Минимально возможным результатом (когда нет никаких иных) может быть просто расширение арсенала средств того же назначения. Это характерное условие патентной системы в рыночной экономике».

Таким образом, суждение о расширении арсенала средств как разновидности технического результата авторы рассматривают в виде не подлежащей отрицанию парадигмы патентной системы в рыночной экономике. Однако никогда между определениями «арсенал средств» и «технический результат» в нормативных документах Роспатента не стоял знак равенства, хотя справедливости ради следует отметить, что такое мнение действительно существовало и, судя по сегодняшней дискуссии, существует и сейчас.

Так, В. И. Смирнов полагает, что обойти требование о раскрытии в описании изобретения технического результата весьма просто, и свою позицию обосновывает следующим:

Однако отсутствие в описании изобретения технического результата, как ни странно, может иметь неоднозначные правовые последствия. Так, любой заявитель, чтобы не быть уличенным в отсутствии причинно-следственной связи признаков с указанным им техническим результатом или не желающий по каким-то причинам показывать эту связь, может уклониться от предоставления этой технической характеристики заявленного объекта. Для этого достаточно в описании упомянуть, что задачей изобретения является только „расширение арсенала технических средств указанного назначения“. Эксперт в этом случае уже не сможет потребовать никаких характеристик технического результата[3].

Поэтому придется весьма критически обсудить выдвинутый тезис о существовании универсального технического результата, якобы спасающего патентоспособность любого заявленного изобретения, когда нет иных результатов. Вопрос не нов, и с ним пришлось вплотную столкнуться еще в 2003 г., во время действия Патентного закона РФ и соответствующих ему Правил по экспертизе заявок на изобретения. И данный вопрос, и ответы на него были изложены в моей монографии [4], вышедшей в 2004 г. и переизданной в 2005 г., в главе 7 «Анализ технического результата и его разновидности», в которой отмечено следующее:

Технический результат является единственным критерием оценки существенности признака, т. к. признаки относятся к существенным, если они влияют на достигаемый технический результат, то есть находятся в причинно-следственной связи с указанным результатом. При этом сущность изобретения выражается в совокупности существенных признаков, достаточной для достижения обеспечиваемого изобретением технического результата.

Технический результат относится к сведениям, которые должны подтвердить возможность осуществления изобретения. Практика экспертизы показывает, что в подаваемых от ряда заявителей заявках на изобретения и полезные модели наметилась тенденция приведения в заявках под видом технического результата чего угодно, но только не того технического результата, на основании которого устанавливаются:

  • сущность изобретения;
  • существенность признаков;
  • правомерность использования альтернативной формы изложения признаков в формуле изобретения.

Эксперт должен при проверке формулы изобретения (наряду со многими другими требованиями) критически оценивать:

  • формулировку технического результата;
  • возможность его получения;
  • соответствие условию быть «одним и тем же» при анализе формул с альтернативными выражениями.

Рассмотрим изложенные соображения относительно технического результата в одной из частных ситуаций, когда должна быть оценена правомерность использования альтернативной формы изложения признаков в формуле изобретения во взаимосвязи с такой формулировкой технического результата, которая не может быть безоговорочно принята экспертизой.

Речь пойдет о формулах изобретения с альтернативными признаками, объединяемыми на основании технического результата, сформулированного как «расширение ассортимента (арсенала) технических средств определенного назначения».

Такая ситуация имеет место при рассмотрении различных пищевых продуктов и напитков, биологически активных добавок, текстильных изделий, лечебных веществ и других объектов, как правило, представляющих собой предметы массового изготовления и потребления.

Внесем определенность в понимание повседневно используемого при оформлении заявок и экспертизе понятия -технический результат. Технический результат представляет собой характеристику технического эффекта, свойства, явления и т. п., которые могут быть получены при осуществлении (изготовлении) или использовании средства, воплощающего изобретение.

Технический результат представляет собой характеристику технического эффекта, свойства, явления

В любом случае технический результат должен отвечать вышеизложенному условию, то есть представлять собой или технический эффект, или техническое свойство, или техническое явление, или что-то именно им — техническим характеристикам — подобное. Любое «и т. п.» относительно технического результата должно представлять собой только техническую характеристику.

Под техническим результатом не должны фигурировать постановки задач, общие цели, благие намерения и им подобные формулировки, не отражающие конкретные технические характеристики объекта. Технический результат может выражаться, в частности, в снижении (повышении) коэффициента трения; в предотвращении заклинивания; снижении вибрации; в улучшении кровоснабжения органа; локализации действия лекарственного препарата, снижении его токсичности; в устранении дефектов структуры литья; в улучшении контакта рабочего органа со средой; в уменьшении искажения формы сигнала; в снижении просачивания жидкости; в улучшении смачиваемости; в предотвращении растрескивания.

Все указанные примеры представляют собой технические характеристики, а не произвольные формулировки. В Правилах также указано, что если при создании изобретения решается задача только расширения арсенала технических средств определенного назначения или получения таких средств впервые, технический результат может заключаться в реализации этого назначения, и специального его указания не требуется. Если внимательно вчитаться в эту запись, можно сделать только один вывод о том, что расширение арсенала (ассортимента) технических средств отнесено не к техническому результату, а к задаче изобретения. К сожалению, этот факт не всегда учитывался и заявителями, и экспертами.

Под задачей расширить ассортимент в формулу изобретения стали включаться в форме альтернативных выражений признаки множества самостоятельных изобретений, каждое из которых обеспечивает достижение независимого технического результата (например, разных вкусов напитков).

Фактически создалась ситуация, прямо противоречащая допустимости использования альтернативных признаков в формуле одного изобретения. При этом не ставится под сомнение возможная патентоспособность каждого изобретения с альтернативными признаками, отрицается лишь изначальная возможность их объединения в одной заявке (если изобретения не являются вариантами).

Как видим, еще 10 лет назад было показано, что расширение арсенала технических средств является задачей изобретения, а не техническим результатом. Задача изобретения или цель, которую стремятся достичь, и технический результат — это разные по содержанию понятия, которые не могут подменять одно другое.

Ведя дискуссию по данному вопросу, давайте неукоснительно соблюдать2 определение технического результата, которое сформулировано в третьем абзаце п. 10.7.4.3 (1.1) Административного регламента по изобретениям3 следующим образом: «Технический результат представляет собой характеристику технического эффекта, явления, свойства и т. п., объективно проявляющихся при осуществлении способа или при изготовлении либо использовании продукта, в том числе при использовании продукта, полученного непосредственно способом, воплощающим изобретение».

Как видим, основное условие — это объективное проявление тех или иных характеристик (обратим внимание, любых характеристик), присущих продукту или способу или проявляющихся при их утилитарном использовании. Например, человек может созерцать, как работает машина в автоматическом режиме, или спать рядом с работающей машиной, но его созерцание или сон никак не влияют на проявляемый работающей машиной технический результат или результаты [5].

Давайте не игнорировать разъяснение, данное в третьем абзаце п. 11.1 Рекомендаций по вопросам экспертизы заявок на изобретения, утвержденных приказом Роспатента от 31 декабря 2009 г. № 199 (далее — Рекомендации): «Согласно подпункту (1.1) 10.7.4.3 Регламента ИЗ технический результат представляет собой характеристику технического эффекта, явления, свойства и т. п., объективно проявляющихся при изготовлении или использовании продукта. Поэтому расширение арсенала средств не может рассматриваться как технический результат, а является лишь характеристикой задачи, решаемой при создании изобретения».

Это же разъяснение в несколько иной редакции приведено в разделе 13 части третьей Руководства по экспертизе заявок на изобретения, утвержденного приказом Роспатента от 25 июля 2011 г. № 87 (далее — Руководство): «Согласно подпункту (1.1) 10.7.4.3 Регламента ИЗ технический результат — это технический эффект, явление, свойство и т. п., объективно проявляющиеся при изготовлении или использовании продукта, и расширение арсенала средств не может рассматриваться как технический результат, а является лишь характеристикой задачи, решаемой при создании изобретения».

Должен отметить, что появление в Рекомендациях в 2009 г. приведенных разъяснений и их последующий перенос в Руководство в 2011 г. не случайность, а следствие проведенных в ФИПС исследований, результаты которых отражены в публикациях «Правовая охрана напитков в Российской Федерации и промышлен-но развитых странах» [6] и «Правовая охрана пищевых продуктов в Российской Федерации и промышленно развитых странах» [7], в которой в главе 1.2 «Расширение ассортимента» подробно, на примерах рассмотрены особенности охраны изобретений, направленных на расширение арсенала (ассортимента) пищевых продуктов.

Проанализируем взаимосвязь технического результата и назначения изобретения, расширяющего арсенал известных технических средств, так как и в этом вопросе, судя по обсуждению, имеются разногласия. Действительно, технический результат может быть выражен в назначении нового средства, создание которого позволяет расширить арсенал уже известных аналогичных технических средств, но назначение технического средства при этом не приравнивается к техническому результату. Весьма тонкий момент, но и его нужно осознать.

«Вместе с тем в практике экспертизы встречаются случаи, когда причиной отрицательного вывода при проверке возможности реализации заявленным средством назначения, которое указано заявителем, является неполнота характеристики изобретения, то есть отсутствие некоторых признаков, необходимых для реализации назначения, несмотря на достаточность содержащихся в заявке сведений для осуществления изобретения в виде материального средства, соответствующего характеристике изобретения. Такой вывод можно признать обоснованным в том случае, если заявителем решается задача — расширение арсенала технических средств определенного назначения или получение таких средств впервые. Технический результат в этом случае состоит в реализации назначения (подпункт (1.2) пункта 10.7,4.3 Регламента ИЗ)».

«...предложено аналоговое вычислительное устройство для выполнения операции умножения (получения выходного напряжения, пропорционального произведению напряжений на двух входах устройства). Устройство содержит элементы для суммирования и вычитания входных напряжений, подключенные к выходам этих элементов квадраторы (элементы, напряжение на выходе которых пропорционально квадрату входного напряжения), и элемент для вычитания, подключенный к выходам упомянутых квадраторов и формирующий разность соответствующих напряжений. Выход этого вычитающего элемента является выходом всего устройства. В качестве технического результата выступает расширение арсенала средств данного назначения — выполнения операции умножения».

Как видим, в примере подчеркнуто, что не расширение арсенала технических средств выступает само по себе в качестве некоего универсального технического результата, а именно возможность выполнения операции умножения конкретным средством является тем техническим результатом, который трансформирован в назначение (выполняемую функцию) устройства и отражен в родовом понятии изобретения.

Возможность выполнения аналоговым вычислительным устройством операции умножения, а именно: получение выходного напряжения, пропорционального произведению напряжений на двух входах устройства, и есть тот самый технический результат, который расширил арсенал известных аналоговых вычислительных устройств, которые ранее не были способны выполнять указанную функцию. Более наглядного примера и приводить не надо.

В. А. Мещеряков в статье «Изменение технического результата» полагает, что практика Роспатента противоречит международной, ссылается на седьмой абзац п. 11.5.2 главы IV раздела С Руководства по экспертизе в Европейском патентном ведомстве 2010 г. (далее — Руководство ЕПВ) и цитирует его следующим образом: «Выражение „техническая проблема“ должно интерпретироваться в широком смысле: оно не обязательно подразумевает4, что техническое решение -это техническое усовершенствование по отношению к предшествующему уровню. Таким образом, проблема может состоять в том, чтобы просто найти альтернативу известному устройству или процессу, который обеспечивает те же самые или подобные результаты или будет более рентабельным».

В статье «Изобретение — техническое решение, или Трудный российский путь гармонизации законодательства» авторы справедливо отмечают, что в приведенном пункте рассматривается именно та ситуация, которая у нас толкуется как «расширение арсенала технических средств», что прямо прописано в п. 10.7.4.3 (1.2) Административного регламента по изобретениям: «Если при создании изобретения решается задача только расширения арсенала технических средств определенного назначения или получения таких средств впервые, технический результат заключается в реализации этого назначения». Но далее авторы делают вывод: «когда объективно не достигаются никакие обычные результаты, изобретение спасает указанный универсальный результат».

Во-первых, в Руководстве ЕПВ ничего такого не написано.

Во-вторых, в оригинале документа ЕПВ. на который ссылаются авторы, седьмой абзац п. 11.5.2 главы IV раздела С изложен следующим образом: «Выражение „техническая проблема“ должно интерпретироваться в широком смысле; оно не обязательно подразумевает, что техническое решение — это техническое усовершенствование по отношению к предшествующему уровню. Таким образом, проблема может состоять в том, чтобы просто найти альтернативу известному устройству или процессу, который обеспечивает те же самые или подобные результаты или будет более рентабельным.

Техническая проблема считается разрешенной, только если доказано, что в основном все заявленные осуществления демонстрируют технические результаты, на которых основывается изобретение».

Уже из первого абзаца ясно следует, что нахождение альтернативы известному устройству или процессу относится к технической проблеме и не исключает предоставление сведений о том, что найденная альтернатива обеспечивает те же самые или подобные результаты или будет более рентабельна. Но почему авторы не процитировали второй абзац данного пункта Руководства ЕПВ, неразрывно связанный с первым, совершенно непонятно. Именно в нем указано, что техническая проблема считается разрешенной, только если доказано, что в основном все заявленные осуществления (по-нашему, примеры использования изобретения) демонстрируют, то есть раскрывают (показывают) те технические результаты, на которых основывается изобретение, раскрываемое в поданной заявке.

Техническая проблема считается разрешенной, только если доказано, что в основном все заявленные осуществления демонстрируют технические результаты, на которых основывается изобретение

Из содержания второго абзаца пункта 11.5.25 Руководства ЕПВ явно следует, что любая техническая проблема, с чем бы она ни была связана (с нахождением альтернативных решений или усовершенствованием уже известных), считается разрешенной, только если доказано, что заявленные примеры изобретения демонстрируют технические результаты, на которых основывается заявленное изобретение.

Из Руководства ЕПВ и Руководства РСТ я делаю один вывод: нахождение альтернативы известному устройству или процессу не исключает обязанности заявителя предоставлять в описании изобретения технические результаты, даже если они совпадают с теми, которые проявляются у аналогов. Если их не указывать, оценить существенность признаков и, соответственно, патентоспособность заявленного изобретения или полезной модели невозможно.

Попытка выдать под техническим результатом только волшебную фразу типа «наше изобретение является альтернативным решением и расширяет арсенал технических средств», не раскрывая при этом в описании изобретения непосредственно технический результат, который достигается заявленным альтернативным техническим средством, не увенчается успехом. Без указания в описании изобретения технического результата, причинно-следственно связанного с признаками заявленного изобретения, провести оценку патентоспособности изобретения нельзя.

Например, в США в случаях, аналогичных рассматриваемым в статье, требуется указывать технический результат не только в описании изобретения, но и непосредственно в формуле изобретения. В книге «Правовая охрана пищевых продуктов в Российской Федерации и промышленно развитых странах» [7] на стр. 47 приведено извлечение из ответа патентного ведомства США, полученного на запрос Роспатента о практике оценки патентоспособности пищевых продуктов с разными сенсорными свойствами (расширение арсенала пищевых средств), в котором отмечается:

Когда указание заявителя на улучшение сенсорных свойств (вкус, запах или ощущение во рту) действительно принимается во внимание, любые признаки, на которых заявитель основывает патентоспособность своего изобретения («улучшение сенсорных свойств» и т. д.) должны быть указаны в пункте формулы. Например, довод заявителя, касающийся улучшения свойств, которое обеспечивается компонентом D, не будет принят во внимание, если в пункте просто указана «композиция для мороженого, содержащая компоненты, А, В и С», но в которой не указан компонент D. Аналогично, аргумент о том, что заявленный продукт дает сливочное ощущение во рту, не будет принят во внимание, если в пункте не будет указано, например, следующее: «Композиция для мороженого, содержащая компоненты, А, В, С и D, причем эта композиция создает сливочное ощущение во рту.

Яснее не сказать.

Авторы статьи отмечают, что требовать от заявителя представлять глубинные свойства заявленного объекта, а не причинно обусловленные ими обобщенные результаты, некорректно, так как потребителя, как правило, интересуют не глубинные, а потребительские свойства, которыми должен обладать объект, созданный с использованием изобретения или полезной модели. Такое высказывание справедливо, если уровень обобщения технического результата, в том числе потребительских свойств, не сведен до уровня, при котором обобщенная формулировка перестает быть техническим результатом, как следствием, проявляемым или присущим уже созданному изобретению, а превращается в нечто иное, в некую предтечу создания изобретения, когда его еще нет (даже в виде описания изобретения), что иллюстрируется такой формулировкой, как пожелание расширить арсенал средств.

Один технический результат может быть следствием другого технического результата. Такая причинно-следственная связь технических результатов может обобщаться или, наоборот, дифференцироваться, но только до того момента, при котором технический результат не будет трансформирован в иную категорию, не имеющую ничего общего с понятием «технический результат», данным в нормативных документах.

Можно понять авторов, опасающихся, что некоторые эксперты будут вольно трактовать определение технического результата, но и часть заявителей намеренно так поступает. И тех, и других надо наказывать. Простым изъятием технического результата из алгоритма оценки патентоспособности или сведением его до расширения арсенала средств проблема сама собой не решится. Наоборот, как показывает зарубежная практика, при пренебрежительном отношении к техническому результату она принимает еще более изощренные формы [8].

Один технический результат может быть следствием другого технического результата

В итоге авторы приходят к утверждению, что содержанию нормы п. 4 ст. 1390 ГК РФ не соответствует мнение специалистов Роспатента [9] о том, что «решение, заявленное в качестве полезной модели, не признается техническим, если его признаки не обеспечивают достижение технического результата по сравнению с прототипом».

Мне не придется опротестовывать это утверждение, так как вместо меня это уже сделал Высший арбитражный суд Российской Федерации в решении от 13 декабря 2012 г. № ВАС-13348/12, опровергший тезис обратившегося в суд лица о том, что «техническое решение может не иметь технического результата, но должно охраняться как полезная модель».

Фабула дела, представленная в виде извлечений из судебного решения, следующая. Заявитель обратился в Высший арбитражный суд Российской Федерации с заявлением к Роспатенту о признании не действующими третьего абзаца подпункта 3 п. 2.1 и подпункта 1.1 п. 3.2.4.3 Правил составления, подачи и рассмотрения заявки на выдачу патента на полезную модель6, как не соответствующих ст. 1225, 1347, 1349, 1351, 1354, 1358 ГК РФ и ст. 2 федерального закона от 23 августа 1996 г. № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике» и не подлежащими применению с 1 января 2008 г.

По мнению заявителя, оспариваемые положения Правил нарушают его права и интересы, поскольку создают угрозу оспаривания по основаниям, не установленным гражданским законодательством (выделено мною. — В.Д.), его патентов на полезные модели, полученные по заявкам, рассмотренным в соответствии с Правилами

На основании положений оспоренных норм Правил Роспатент принял решение о признании недействительным принадлежащего заявителю патента на полезную модель № 79833. Решением Арбитражного суда г. Москвы от 24 апреля 2012 г., оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 23 июля 2012 г. и постановлением Федерального арбитражного суда Московского округа от 4 октября 2012 г., в удовлетворении заявления о признании указанного решения Роспатента недействительным отказано со ссылкой на оспариваемые нормы.

Заявитель полагал, что положения Правил в оспоренной части противоречат статьям ГК РФ, определяющим: охраняемые результаты интеллектуальной деятельности (ст. 1225); автора результатов интеллектуальной деятельности (ст. 1347); объекты патентных прав (ст. 1349); понятие полезной модели (ст. 1351); понятие патента (ст. 1354), объем исключительных прав на полезную модель (ст. 1358), а также седьмому абзацу ст. 2 Закона о науке.

По мнению заявителя, названные нормы ГК РФ устанавливают, что в Российской Федерации охраняются результаты интеллектуальной деятельности, а не технический результат, который представляет собой характеристику технического эффекта, явления, свойства, как изложено в оспоренных нормах Правил. Оспоренные нормы Правил предусматривают дополнительное ограничительное условие патентоспособности полезной модели, не установленное указанными нормами ГК РФ. Согласно этому условию патентоспособности, установленному самим Роспатентом в Правилах, отнесение признаков полезной модели к существенным поставлено в зависимость от их влияния на возможность достижения технического результата, тогда как, по мнению заявителя, техническое решение может не иметь технического результата, но должно охраняться как полезная модель (выделено мною. — В.Д.).

Заявитель также полагал, что в оспариваемых нормах Правил понятие «новизна» (условие патентоспособности полезной модели) отличается по смыслу от понятия «новизна», установленного ст. 1351 ГК РФ (полезная модель является новой, если совокупность ее существенных признаков не известна из уровня техники), и после введения в действие четвертой части ГК РФ Роспатент не имеет полномочий на распространение действия оспариваемых положений на правоотношения, регулируемые ГК РФ, в том числе на установление условий патентоспособности полезных моделей, действительности патентов на них.

Высший арбитражный суд Российской Федерации не удовлетворил заявленные требования и по затронутым вопросам отметил, в частности, следующее (приводятся извлечения из судебного решения в сокращенном виде):

«Оспоренный абзац 3 подпункта 3 пункта 2.1 Правил предусматривает, что признаки, не удовлетворяющие требованию подпункта 4 пункта 3.3.1 Правил, в отношении которых не может быть установлено влияние на достигаемый технический результат, и признаки, указанные в последнем абзаце подпункта 2 пункта 3.2.4.3 Правил, не влияющие на функционирование устройства и реализацию его назначения, не относятся к существенным.

Доводы заявителя сводятся к тому, что оспоренные нормы Правил противоречат нормативным актам большей юридической силы, и ГК РФ и Закон о науке, в отличие от оспариваемых положений Правил, не определяют сущность полезной модели как технического решения, выраженного в совокупности существенных признаков, достаточной для достижения обеспечиваемого полезной моделью технического результата, не связывают квалификацию признака полезной модели как существенного с наличием причинно-следственной связи этого признака с техническим результатом. Наличие такого признака, как технический результат, является, по сути, дополнительным критерием патентоспособности полезной модели и сужает объем правовой охраны.

Доводы заявителя о том, что оспоренные нормы противоречат статьям 1225, 1347, 1349, 1351 ГК РФ, подлежат отклонению (выделено мною. -В.Д.).

Согласно статье 1225 ГК РФ полезная модель как объект интеллектуальной собственности, которому предоставлена правовая охрана, является результатом интеллектуальной деятельности. Последнее понятие шире, чем понятие «научная и научно-техническая деятельность», содержащееся в Законе о науке. Оба эти понятия также являются более широкими понятиями по отношению к понятию «техническое решение в отношении устройства», которым в статье 1351 ГК РФ характеризуется полезная модель, но они не противоречат друг другу.

В статье 1351 ГК РФ законодатель дал определение объекта, охраняемого в качестве полезной модели, и установил критерии ее патентоспособности. Аналогичные положения содержались и в Патентном законе РФ, действовавшем на дату принятия оспариваемых Правил. Однако и в нем, как и в ГК РФ, понятия «техническое решение в отношении устройства», «существенные признаки» не раскрывались, хотя согласно закону при рассмотрении заявки и возражений против предоставления правовой охраны такому объекту исследование этих вопросов необходимо.

При этом определить, является ли заявленное предложение в отношении устройства техническим решением, невозможно без понимания сущности этого предложения, тогда как вопрос: относится ли объект к устройству, как правило, может быть разрешен на формальном уровне при подаче заявки.

Определение в оспоренных нормах Правил сущности полезной модели именно как технического решения соответствует определению полезной модели, данному в статье 1351 ГК РФ (полезная модель — это техническое решение в отношении устройства).

В целях выявления признака «новизна» осуществляется проверка наличия причинно-следственной связи совокупности существенных признаков с техническим результатом. При этом существенными признаками являются только те, которые влияют на получение такого результата и назначение полезной модели. Довод заявителя, что Роспатент ограничивает понятие «новизны» полезной модели введением такого критерия определения существенности признака, как достижение технического результата, необоснован. Термин «технический результат» интерпретирован в Правилах в соответствии с обычным, не узкоспециальным значением, как следствие, итог, результат, а не процесс решения определенной технической проблемы с использованием технических средств, создающих возможность практической реализации назначения полезной модели (выделено мною. — В.Д.). В оспариваемых Правилах разъяснено, что такой результат может выражаться техническим эффектом, явлением, свойством и т. п. Таким образом, оспариваемые положения, определяющие несущественные признаки полезной модели, не противоречат статье 1351 ГК РФ, а лишь раскрывают соответствующие положения, существовавшие в статье 5 Патентного закона, и не являются новыми, как утверждает заявитель, критериями патентоспособности, которые сужают объем правовой охраны«.

Все предельно ясно, и моя позиция по определению места и значимости технического результата в оценке патентоспособности, изложенная в 2004 г., ни на йоту не разошлась с позицией Высшего арбитражного суда Российской Федерации, изложенной в решении 2012 г.

Список литературы:


  1. Мещеряков В.А., Кузнецов Ю. Д. Изобретение — техническое решение, или Трудный российский путь гармонизации законодательства. Части 1-III // Патентный поверенный. 2011. № 1–3.
  2. Мещеряков В. А. Изменение технического результата. Части I–II // Патентный поверенный. 2012. № 3, 4.
  3. Смирнов В. И. В чем смысл споров о техническом результате?//Патентный поверенный. 2013, № 1.
  4. Джермакян В. Ю. Спекулятивные заявки, зонтичные патенты и последствия обмана патентного ведомства (российский и зарубежный опыт). М.: ИНИЦ Роспатента, 2004.
  5. Джермакян В. Ю. Техническое решение и технический результат в патентном законодательстве России // Патенты и лицензии. 2007. № 1.
  6. Джермакян В., Федорова В., Осипова Н. и др. Правовая охрана напитков в Российской Федерации и промышленно развитых странах. М.: ИНИЦ «Патент», 2006.
  7. Джермакян В., Федорова В., Beрсен Т. и др. Правовая охрана пищевых продуктов в Российской Федерации и промышленно развитых странах. М.: ИНИЦ «Патент», 2006.
  8. Dock S., Cohen В. Complex applications — A return to first principles // IIC international review of industrial property and copyright law. v. 32. 2001. № 5.
  9. Алексеева О. Л. Принципиальная патентоспособность — вечный вопрос // Патентный поверенный. 2010. № 2.

  1. В статье авторами допущена опечатка: в ссылке на п. 2.2.1 Регламента. Данный пункт с процитированным содержанием приведен в Рекомендациях по вопросам экспертизы заявок на изобретения от 31 декабря 2009 г. № 199.
  2. Или тогда нужно не отталкиваться от принятого определения, представляя его в своем видении, а выступить против действующего толкования определения «технический результат».
  3. Патенты и лицензии. 2009. № 8. С. 17.
  4. В оригинале Руководства ЕПВ вместо слова «подразумевает» использовано слово «предусматривает».
  5. Оно совпадает с содержанием п. А13.08.6 Руководства РСТ по проведению международного поиска и международной предварительной экспертизы.
  6. Патенты и лицензии. 2003. № 8. С. 48.


Поделиться:
Вернуться назад